Железный Сокол Гардарики - Страница 75

Спустя два часа, напутствуемый детальными инструкциями дяди Джорджа, я уже отправлялся в полевую ставку гетмана. Нельзя сказать, чтобы мой отъезд обрадовал Рюрика, но, быстро сообразив, какие выгоды он может получить, если армия Вишневецкого сейчас пройдет мимо, а впоследствии, возможно, примкнет к повстанцам, он все же отпустил меня, потребовав скорейшего возвращения.

Новгородская земля, и без того не слишком густонаселенная, теперь казалась вымершей. Торговля замерла до лучших времен, а в пустых избах брошенных деревень голодно завывали покинутые домовые. В одном из таких сел находилась штаб-квартира Вишневецкого. Пользуясь временной передышкой, казаки, более привыкшие к полевому бою, мастерили штурмовые лестницы и, повинуясь командам атаманов, учились стремительно взбираться по ним на окрестные мачтовые сосны. Впереди лежал Дерпт – бывший русский Юрьев, мощная, почти неприступная крепость.

Я застал князя Вишневецкого наблюдающим за ходом учебных штурмов.

– Каково? – кивнул он мне на полуголых верхолазов, взбирающихся под самые небеса с саблями в зубах.

– Отменно, – похвалил я, отвечая на приветствие.

– Вот и славно, коли отменно. – Дмитрий Иванович положил руку мне на плечо. – Идем, друг сердечный, поговорим. У нас свои дела имеются.

Он смерил меня долгим взглядом, точно ожидая каких-то заветных слов по поводу вызволения из цепей Гименея своей возлюбленной. Я лишь склонил голову, и мы с увязавшимся следом Лисом направились за суровым полководцем.

Вскоре уже все трое сидели в большой избе, вероятно, прежде бывшей постоялым двором, и потягивали из глиняных чаш ржаной квас.

– Слышал я, ты к мятежникам подался, – словно между прочим бросил Вишневецкий.

– Дмитрий Иванович! Отец родной! – поспешил вступиться за меня Лис, словно опасаясь верноподданнического гнева со стороны гетмана. – Он не подался. Ему поддали. Это ж душераздирающая повесть и в то же время слезный роман! Трагедия в трех действиях и полном бездействии. Брожение по мукам, одним словом. Душманские пули свистели у него в ушах, трясины, голодно чавкая, поджидали жертву… Или жратву…

– Уймись, балабол! – отмахнулся гетман.

– Так это я к чему, – вновь пустился в объяснения Сергей. – Это ж я только в целях преодоления языкового барьера, а то ж ротмистр по-нашему хоть и шурупает, но фишку конкретно не рубит.

Последняя фраза заставила предводителя казачьей вольницы всерьез задуматься о том, «рубит» ли фишку он сам и «рубил» ли ее когда-нибудь вообще.

– Ваша светлость, я отыскал своего дядю, – пришел я на помощь обалдевшему полководцу.

– Он с этим? – Вишневецкий, не называя имени, мотнул головой.

– Он с принцем Рюриком, ваша светлость, – негромко проговорил я.

– Уж так уж и принц? – ухмыльнулся вельможный собеседник. – Небось какой сын боярский в углу медвежьем озорует.

– Вы знали моего дядю не один день, – неспешно проговорил я. – А потому – стоит ли вам напоминать, что он человек в высшей мере осмотрительный и благородный и не стал бы пятнать свое имя, служа мошеннику? К тому же вам ли не ведать, что каждый шаг Якоб Гернель сверяет с ходом небесных светил.

Лицо гетмана помрачнело.

– Я свято верю, что звезды говорят ему только правду.

– Да не то слово, – давая мне время подготовиться к ответу, вклинился Лис. – Чистая, буквально дистиллированная правда. Не побоюсь этого слова, ее передовица и притом красная строка! Вот, помню, случай был в Праге…

– Умолкни! – нахмурился гетман, явно ждавший от меня последних звездных откровений.

– У Якоба Гернеля есть веские основания полагать, что Рюрик действительно царского рода и имеет право на русский престол, во всяком случае, не меньше, чем Иоанн Васильевич.

– Да неужто?! – Губы Вишневецкого сложились в довольно хищную улыбку. – Кому сейчас интересны его права? Я слыхал, войско этого новоявленного принца рассеяно. Царские полки вплотную подступили к стенам Новгорода. На что же теперь рассчитывает гордый Рюрик?

– На вас, – коротко выдохнул я.

Гетман поперхнулся на полувздохе и, выпучив глаза, уставился на меня, по-рыбьи открывая и закрывая рот. Такой наглости Вишневецкий никак не ожидал. Вновь обретя дар речи, он обернулся к моему напарнику и произнес тоном, не допускающим пререканий:

– А сходи-ка, бродник, глянь, чтоб возле хаты никто не отирался. Да чтоб на приступах лайдака не валяли.

– Все. Понял. Ухожу, ухожу, ухожу.

Он обернулся у самой двери и заявил со слезой в голосе:

– Ну вот так всегда. На самом интересном месте…

И продолжил по закрытой связи:

– Но я буду подслушивать.

Он шагнул за порог, и с улицы послышалось залихватское подвывание:

– Орленок, орленок! Взлети выше солнца…

– С какой бы это стати лесной голоштанник решил, что я захочу ему помогать? – Князь поднялся из-за стола и стал возбужденно расхаживать по комнате.

– Якоб Гернель утверждает, что звезды располагаются таким образом…

– …что стрелец стал раком, дева сошлась с водолеем, а лев лакает солнце в бокале и потому выглядит полным козерогом, – глубокомысленно изрек Лис, исполняя свою угрозу незримо участвовать в нашей беседе, и тут же добавил: – Спрашивается, какого овна это нужно?!

– Сергей, прекрати меня смешить, – скрывая улыбку под возвышенно-хмурым выражением, потребовал я. – У меня здесь высокая политика…

– Как обычно, преследующая низкие цели с далекоидущими последствиями.

Я напрягся, стараясь не слушать раздухарившегося друга.

– Что же вы замолчали? – пристально глядя на меня, нетерпеливо проговорил Вишневецкий.